Она спрыгнула с бревна на дальнюю часть моста. Оставшееся до ворот пространство усыпали трупы: имперские гвардейцы, воины Надежды, разношерстные головорезы Бэкфилда – все вперемешку. Мира не трудилась обходить их. Ступала по мертвецам – от мороза они задубели и давали отличную опору.

Когда подошла к тарану, брошенному у ворот, ее окликнули с башни:

– Это кто такая красивая явилась?

– Янмэй Милосердная к Светлой Агате.

Больше ничего она не говорила. Только шепнула Шаттерхенду:

– Уходите, лейтенант. Благодарю вас.

Когда створка ворот приоткрылась, она одна вошла во дворец.

Непобедимый северянин. Герцог Ориджин. Внук Агаты… Ах, эта странная магия слов.

Мира видела этого человека в кошмарах, посвящала ему самые мрачные мысли, слыхала о нем десятки легенд. Но никто не говорил, что Ориджин – худой и больной старик.

Она уселась, не дожидаясь приглашения. Герцог стоял, разглядывая ее сверху вниз. Его мутные глаза отказывались видеть. Он нервно потер их ребром ладони, поморгал. Смахнул со лба серые волосы. Сел напротив Миры, зябко поежился, кутаясь в плащ.

Двое кайров с иксами на груди встали по сторонам от лорда. Они тоже были истощены, но все же смотрелись лучше герцога.

– Минерва Стагфорт, я полагаю? – спросил Ориджин.

Мира кивнула едва заметно.

– Зачем вы пришли?

Она промолчала, глядя в мутные зрачки агатовца.

– Вы пришли сдаться, – понял Ориджин. – Гордость мешает вам сказать напрямик. Я помогу. За вами пять искровых полков: два – генерала Гора, три – Алексиса. два полноценных, но еще только на подходе; три обескровленные и полумертвые, считаем их за полтора. И даже те войска, что есть, не станут биться за вас до смерти. За Адриана стали бы, но вы – не Адриан.

Он перевел дух. Мира отметила: от недолгой реплики дыхание герцога сбилось.

– Теперь обо мне. На левом берегу Ханая двенадцать тысяч кайров и восемь тысяч медведей. Река покрыта льдом, так что переправа займет от силы несколько часов. Через день после моего приказа ваши полки будут уничтожены, а сами вы окажетесь в плену. Вы понимаете это. Вы также боитесь, что я прикажу сжечь Фаунтерру, и ваш страх не лишен оснований. Этот город чертовски утомил меня за последний месяц. Итак, миледи, вы пришли обсудить условия капитуляции. Они таковы.

Герцог поднял руку, растопырил три костлявых пальца.

– Один. Остатки искровых полков складывают оружие и убираются из Фаунтерры. Остатки подонков Бэкфилда возвращаются на каторгу, откуда прибыли. Сам Бэкфилд умирает на плахе – он мне надоел. Два. Вы надеваете корону императрицы. Отпраздновав коронацию, сразу же объявляете о новом созыве Законодательной Палаты и отмене всех тиранических решений Адриана. Три. Вы вступаете со мною в брак – разумеется, чисто формальный. После первой брачной ночи, каковая потребуется для конфирмации брака, отправляетесь жить в любое угодное вам поместье на территории северных земель и не мешаете мне руководить Империей. В этом случае, миледи, воины Адриана и горожане столицы останутся живы и здоровы.

Мира продолжала молчать.

– Ну, миледи. Я жду ответа.

Она смотрела ему в глаза и не открывала рта.

– Это не сложно. Разожмите зубы, пошевелите языком и скажите: «Да, милорд. Слово леди».

Мира молчала, и Ориджин нервно дернул плечами:

– Итак?.. Я начинаю терять терпение.

– Вы неверно истолковали мою цель, милорд, – голос Миры был холодным и искристым, как металл Перчатки Могущества. – Я пришла за своей короной.

Ориджин моргнул.

– Что ж, вы временно наденете сей головной убор. Получите час славы и насладитесь им. Затем…

– Я не выйду за вас. Я не отдам государство в ваши лапы. И вы не тронете Фаунтерру.

Губ герцога коснулась тень усмешки.

– Как твердо сказано!.. Я восхищен. Полагаю, вы репетировали у зеркала. Как на счет аргументации? Вы припасли несколько громких доводов?

– Три.

Мира вынула из муфты зеркальную ладонь.

Будто порыв холодного ветра влетел в комнату. Склонил людей вперед, а затем оттолкнул назад. Герцог и воины подались к Мире, ошеломленные зрелищем… И отшатнулись, едва поняли, что именно видят.

Герцог побелел, глотнул воздух раскрытым ртом. Один из воинов сотворил священную спираль, другой схватился за меч. Мира выбросила ладонь в его сторону, и воин замер.

– Перчатка Янмэй?.. – прошептал Ориджин.

Мира показала три пальца. Божественный металл идеально обтекал их, повторял каждую морщинку, даже заусеницу на безымянном.

– Мои три довода, милорд. Один. За секунду я могу убить вас. Возможно, потом ваши кайры сумеют убить меня, в чем сильно сомневаюсь. Возможно, ваше войско перейдет Ханай и выполнит ваши угрозы. Но вы будете мертвы, милорд. И ни вас, ни леди Иону не утешит сожженная столица.

Она загнула второй палец.

– Два. Я – не Адриан, это верно. Но я – Янмэй. Убьете меня – придет другая Янмэй, за нею – третья. Север любит Агату, но Юг и Центр хотят видеть Янмэй на троне. А Запад не хочет на троне никого. Как долго Север выстоит против целого мира?

Мира согнула указательный палец, и тут герцог очнулся от наваждения. Встряхнул головой, сверкнул глазами. Взгляд прояснился – холодные агатовские огоньки, как у леди Ионы.

– Мне думается, миледи, вы лжете. Вы не умеете говорить с Перчаткой. Как-то вы убедили хранителей отдать ее вам и с помощью дешевого трюка нацепили на ладонь, но говорить с нею вы не сможете. Если бы могли – не шли бы сюда. Одним мановением руки взломали бы лед на Ханае и не дали Стэтхему переправиться.

Она издала холодный смешок.

– Прекрасно, Минерва, удалось!.. Простите, милорд, если сказала это вслух. Конечно, я не говорю с Предметами! Точно так же, как не говорил Адриан! Я видела владыку перед смертью, и он не передал мне секрета Предметов – поскольку не знал его! Но он сказал то, о чем я и раньше догадывалась: не он сжег Эвергард, не он устроил форт в Запределье, не он хозяин Перстов. Очнитесь! Если ваш главный враг – властелин божественного оружия, то почему, тьма сожри, вы до сих пор живы?! Почему вас ни разу не атаковали, не обстреляли Перстами?! Вы слепы, милорд. И мне вас жаль.

Герцог поморщился от злости.

– Тогда к чему комедия? Вы не владеете Перстами, Адриан не владел Перстами, у вас нет ни шанса на победу. Сложите оружие, примите мои условия. И спрячьте руку в муфту – глаза режет.

– Вы тоже не владеете Перстами, и даже не представляете, кто владеет. Я поняла это, когда вы поверили в мой трюк с Перчаткой. А теперь – мой третий довод. Я по-прежнему могу убить вас. Все, что мне нужно, – не выйти отсюда еще двадцать минут. Тогда истечет назначенный срок, и генерал Алексис пойдет на штурм. Три полка, считаем за полтора… Против ваших двухсот полуживых мумий – вполне достаточно. Вы даже не сможете сбежать: мы растопили лед за островом. Правда, вы можете убить меня прямо сейчас. А я вас – немножко позже. И наши войска продолжат грызть глотки друг другу, пока не останутся одни клочки. Да, это будут клочки вашей армии, от моей и пыли не останется… Но скажите, милорд, что потом ваш славный кузен Роберт станет делать с настоящим хозяином Перстов?